Ксеноморф

Страсти вокруг строительства Панамского канала кипели полвека, а прорыли канал за 11 лет. Одновременно «закопав» не только сотни миллионов долларов, но и один государственный суверенитет, сотни политических карьер, десятки тысяч сбережений и человеческих жизней. Не говоря уже о подмоченных репутациях — государственных, научных и деловых, превративших слово «панама» в имя нарицательное. Человечество приобрело печальный опыт: всякий технический «проект века» чреват «аферами века» и политическими «авантюрами века».

Главный канализатор

Началось все, как положено, с простых экономических соображений. Соблазн соединить два океана судоходным каналом в самом узком месте Панамского перешейка (чтобы сэкономить пять тысяч миль, которые приходится пройти, огибая Южную Америку) возник у европейцев еще тогда, когда суверенной Панамы и в помине не было. В конце 1830-х годов эта территория принадлежала Новой Гранаде — государству, образованному после распада латиноамериканской федерации Великая Колумбия. Именно тогда проект строительства канала обрел некоторые очертания — и сразу же за него ухватились авантюристы.

В 1838 году проживавший на острове Гваделупа француз Августин Соломон первым застолбил перспективный участок. Ему удалось получить у правительства Новой Гранады концессию на строительство канала сроком на 60 лет, однако спустя пять лет концессия у Соломона была отобрана.



Идея витала в воздухе, пока ею не заинтересовался еще один француз — граф Фердинан Мари де Лессепс. Он был главным организатором финансирования только что построенного Суэцкого канала. Это был блестяще осуществленный бизнес-проект: благодаря облигациям и акциям созданной де Лессепсом компании поток инвестиций не оскудевал, и всего через 5 лет после открытия канала грандиозное и по нынешним меркам предприятие вышло на уровень рентабельности. Египетский успех вскружил голову де Лессепсу, и он решил действовать по той же схеме. В 1879 году была создана акционерная «Всеобщая компания межокеанского канала», которой, правда, не удалось собрать все необходимые для строительства средства, зато она получила у правительства Соединенных Штатов Колумбии (так с 1863 года называлась Новая Гранада) концессию на строительство канала на Панамском перешейке. Семидесятилетний Лессепс сам выступал в СМИ и лоббировал проект. Как выяснилось впоследствии — провальный.

Француз решил, как ранее в Суэце, рыть прямой канал на уровне моря. Однако то, что подходило для ровной, как гладильная доска, африканской пустыни, оказалось не пригодным для болотистых джунглей, непроходимых болот и скального грунта Панамского перешейка. Работы начались в 1882 году. Строительство продвигалось медленно, копать было трудно, рабочих косили тропические болезни. А главное, катастрофически не хватало денег. И тогда на полную катушку был запущен финансовый и организационный механизм, получивший впоследствии имя «панама». Широко рекламируемые акции «Всеобщей компании» приобрели около 800 000 человек. Значительная часть собранных средств шла на fundraising: предприимчивые компаньоны Лессепса не стеснялись подкупать чиновников и редакторов газет. А часть денег просто осела в карманах аферистов, более других прославился американец Корнелиус Херц, известный своими связями с будущим французским премьером Жоржем Клемансо.

В 1886 году в прессу просочилась информация, что прорыто всего лишь менее одной трети канала, а общая смета превышена в два с половиной раза и достигла 1,4 млрд золотых франков. Де Лессепс нашел в себе мужество признать свое фиаско и обратился за помощью к профессионалу — инженеру Гюставу Эйфелю. Автор знаменитой парижской башни быстро набросал альтернативный и единственно осуществимый проект: канал со шлюзами. По расчетам, требовалось еще 1,6 млрд франков. Когда об этом прознали газетчики, акции «Всеобщей компании» спикировали к нулевой отметке. Афера кончилась тем, что 4 февраля 1889 года «Всеобщая компания» по решению суда была ликвидирована. Десятки тысяч мелких держателей акций оказались разорены.

Конкурирующий проект

Во Франции разразился грандиозный скандал. Кабинет в полном составе ушел в отставку, против нескольких сотен человек (в том числе депутатов парламента и десятка экс-министров) было выдвинуто обвинение в коррупции.

Правопреемницей «Всеобщей компании» стала вновь созданная «Новая компания Панамского канала». Некоторое время строительные работы еще продолжались, однако к концу века Франция окончательно утратила интерес к этому проекту: французам не хватало техники для работы со скальным грунтом, и они так и не справились с эпидемиями (погибли около 20 000 человек). Оставалось одно: подороже продать проект. Продажа его правительству США стала еще одной «аферой века». Ключевую роль в ней сыграл бывший главный инженер Панамского канала Филипп Бюно-Варилья.

Американцы более других были заинтересованы в строительстве канала. Президент Улисс Грант даже выдвинул национальную доктрину: «Панамский канал — только под американским контролем!» Однако Колумбия не собиралась отдавать США ни пяди родной земли — даже в аренду. Колумбийское правительство готово было договариваться лишь о строительном подряде, что не устраивало американцев.

Тогда США начали искать другие варианты. Французская «Новая компания» предлагала купить свои активы за $100 млн. Американцев не устраивала цена. Еще в 1889 году, видя, с какими трудностями сталкиваются французы на Панамском перешейке, США начали разрабатывать альтернативный проект — в Никарагуа. К началу XX века этот вариант был достаточно хорошо проработан и казался дешевле, чем сделка с французами. Дело уже шло к выделению Конгрессом средств, однако это не устраивало Бюно-Варилью и его компаньона Уильяма Кромвеля, американского консультанта «Новой компании». Оба вложили большие деньги в проект и были заинтересованы в его продаже. Им удалось склонить руководство «Новой компании» к снижению цены до $40 млн, так что экономические преимущества строительства канала в Никарагуа стали неочевидны. Как и во Франции, были начаты кампания в прессе и лоббирование. Спустя несколько месяцев Конгресс отказался от никарагуанского варианта. (Незадолго до голосования в Никарагуа произошло извержение вулкана. Каждый конгрессмен получил по почте конверт с никарагуанской маркой, на которой был изображен огнедышащий вулкан. Дескать, хорошенькое место для «стройки века»!)

Своевременный мятеж

Неизвестно, какие аргументы в конце концов склонили Рузвельта к принятию «правильного» решения — по мнению ряда историков, те же самые, что ранее сработали во Франции. Как бы то ни было, «сделка века» состоялась: американское правительство за $40 млн выкупило контрольный пакет акций «Новой компании». И тут же обнаружило, что аферисты обвели его вокруг пальца. Мало того, что стоимость пакета оказалась завышенной. К моменту сделки компания-правопреемница существовала, а вот государства, выдавшего концессию ее предшественнице, не было. Потому что в результате революции на месте Соединенных Штатов Колумбии образовалась Республика Колумбия, власти которой готовы были вести переговоры с США только насчет «совместного владения зоной Панамского канала».

Допустить такой позор американские власти не могли, поэтому для начала они уничтожили всю документацию компании, а Рузвельт согласился на встречу с Бюно-Варильей, который будто бы имел рецепт выхода из сложившейся ситуации. Он предлагал осуществить в Колумбии еще одну революцию с целью отделения провинции Панама. Революция предполагалась бескровной — «стрелять» в ней должны были только деньги.

Революцию подготовили менее чем за месяц и назначили на 3 ноября 1903 года. В этот день в Америке проходили президентские выборы, и местным газетам было, разумеется, не до мятежной колумбийской провинции. Все свершилось быстро. Находившийся в столице провинции тысячный гарнизон сдался превосходящим силам восставшего народа. Поспешило капитулировать и присланное в помощь гарнизону подкрепление. Пока в столице разбирались, что же там произошло, уже возникло независимое государство — Республика Панама, немедленно признанное США.

Конец стройки

Две недели спустя, 18 ноября 1903 года, госсекретарь США Джон Хей и Филипп Бюно-Варилья, занявший министерский пост в правительстве новой республики, скрепили своими подписями договор о строительстве Панамского канала. Рузвельт не скрывал удовлетворения, афористично заявив: «Я взял Панаму, которую Бюно-Варилья преподнес мне на серебряном блюде».

Панама уступала США «на вечные времена», под полную юрисдикцию и в распоряжение собственно канал и территории вдоль его трассы шириной около 10 миль с правом содержать там свои вооруженные силы. За это американцы выплатили панамскому правительству $10 млн единовременно и обязались ежегодно выплачивать арендную плату в размере $250 000. Впоследствии плата неоднократно увеличивалась и в 1998 году, к примеру, составила $110 млн.

Спустя без малого десять лет, 10 октября 1913 года, другой президент США — Вудро Вильсон торжественно нажал кнопку в Белом доме. По специально проложенному кабелю электрический сигнал пробежал 4000 км и вызвал взрыв 20 т динамита, заложенного под последней перемычкой на Панамском перешейке. Десять месяцев заняла достройка, и наконец 15 августа 1914 года по каналу прошло первое судно. А официальной церемонии открытия канала пришлось ждать еще шесть лет — началась Первая мировая война.

Американцы, едва не опозорившись с «покупкой воздуха» у авантюристов, реабилитировались в собственных глазах, когда построенный канал начал приносить выгоду. Не только экономическую, но и политическую. Вот лишь несколько цифр. В конце XX века через эту грузовую артерию протекало около 4% всех мировых товаропотоков. Только в 1998 году через канал прошло более 13 000 кораблей, а чистый доход составил около полумиллиарда долларов.

Все это хозяйство 84 года работало в основном на американцев. Специалисты называли Панамский канал самым успешным федеральным предприятием США: он пропускал до одной восьмой американского торгового флота, и большинство проходивших по каналу грузов (в начале ХХ века — 90%, а к концу его — 60%) следовало из американских портов либо направлялось в них.

Тем не менее вопреки расхожему заблуждению Панамский канал никогда не был для США суперрентабельным предприятием: расходы на его эксплуатацию и пополнение панамской казны были немалыми. Другое дело, что с самого начала американцы делали ставку не только на экономику, но и на геополитику. Достаточно сказать, что в зоне канала до конца 1990-х располагалась крупнейшая американская военная инфраструктура за пределами США — восемь баз с 4272 зданиями, занимавшие площадь более 31 000 га. И там же c 1941 года находился штаб Южного командования ВС США, державший под прицелом весь латиноамериканский континент.

Узкое место

С 1920-х годов панамцы требовали передачи канала под их юрисдикцию. Во второй половине ХХ века Панама все чаще напоминала американцам о том, что слова «на вечные времена» в тексте договора не следует понимать слишком буквально. Настроения «возврата исконных земель» особенно усилились в 1968 году, когда к власти пришел бригадный генерал Омар Торрихос Эррера. Он прямо заявил: «Я не хочу войти в историю, я только хочу войти в зону канала». И спустя 9 лет добился своего: в 1977 году подписал с президентом США Джеймсом Картером договор, по которому 31 декабря 1999 года Панаме возвращался суверенитет над зоной канала.

Торрихос стал для панамцев национальным героем, а американцы, напротив, клеймили Картера как предателя и слабака. И на следующих выборах припомнили ему не только скандальный эпизод с вызволением заложников из Ирана, но и «позорную территориальную уступку». Когда четыре года спустя Торрихос погиб в авиакатастрофе, многие посчитали это местью американцев.

Но дело было сделано. США начали постепенно сворачивать свое хозяйство. Штаб-квартиру Южного командования перевели в Майами, а оставшиеся военные базы, имущество которых оценивалось в $31 млрд, оставили панамцам. С 2000 года Панама приняла на себя все права и обязанности по эксплуатации канала и обеспечению его безопасности.

В общем, за прошедший век страсти, некогда бушевавшие вокруг Панамского канала, улеглись. Позабылись и скандалы, сопровождавшие его строительство. Да и какая крупная стройка обходится без жертв и махинаций?

Вопреки мрачным прогнозам панамцы в целом неплохо справляются с эксплуатацией канала, который за 5 лет принес в казну около $1,5 млрд. Проблема, однако, в том, что, по мнению экспертов, канал в его нынешнем состоянии не сможет успешно функционировать в XXI веке. Длина 290 м, ширина 32 м, осадка до 12 м — судно большего размера здесь просто не пройдет. А строительство более крупных, «постпанамских» судов идет быстрыми темпами. Узкий канал перегружен, и кораблям приходится долгие сутки проводить в очереди. К тому же у канала появились конкуренты. Современные транспортные компании обеспечивают доставку грузов частично по воде, частично по железной дороге или автотранспортом. Этот способ пока дороже, но быстрее, и многие высокотехнологичные товары доставляются именно так.

Реконструкция канала необходима, но обойдется, по оценкам, не менее чем в $10 млрд — это слишком большая сумма для бюджета Панамы. Нынешний президент Мартин Торрихос (сын того самого Торрихоса) намерен провести референдум по вопросу о реконструкции или даже о строительстве нового, параллельного канала. Если учесть, как долго и упорно панамцы добивались национализации нынешнего, трудно представить, что они могут высказаться против. И тогда неизбежно встанет вопрос о том, кто будет инвестировать и контролировать строительство. Кстати, уже поговаривают о возможности строительства второго канала в Никарагуа.

© Forbes