Имперец
Москва, Подольский административный округ,
Ноябрь 2029 г.
Ноябрь 2029 г.
Утро для начальника УВД по ПАО Москвы, генерал-майора Нечаева не задалось с самого начала. Убийство иностранного гражданина крайне необычным способом, да еще и совершенное в непонятных обстоятельствах. Вся остальная структура работала как обычно, а вот Нечаев чувствовал себя напряженно. Мягко говоря. Настенные часы показывали две минуты девятого, через восемь минут совещание. Которое явно будет длиннее обычного – Нечаев рассчитывал лично одобрить кандидатуры оперов, которые возьмутся за дело. А пока, чего греха таить, он ожидал, что позвонят из министерства, ласково поинтересуются, почему преступник еще не найден и скажут много доброго и мотивирующего.
Позвонили. По внутренней связи вызывала секретарша.
- Валерий Иванович, тут из генеральной прокуратуры, сейчас прочитаю…
- Ксива фиолетовая?
- Да.
- Ну а что ее читать то?
- Сказать, чтобы заходил?
Вот тут у Нечаева вообще произошло короткое замыкание. Обладатели служебных удостоверений и жетонов фиолетового цвета никогда не докладывались у секретаря, а просто с полпинка открывали дверь. Следственное управление генеральной прокуратуры. «Имперцы», как по-простому называли их менты. Им был не писан закон, они требовали и получали все что хотели, выворачивали все наизнанку и решали задачу. Жена иногда вытаскивала Нечаева в театр, «приобщала к культуре». Из театра генерал вынес для себя фразу из Гоголя «Я пригласил вас, господа, с тем, чтобы сообщить вам пренеприятное известие: к нам едет ревизор». «Имперцы», или «великие инквизиторы» а также еще куча нецензурных выражений, это было значительно хуже, чем министерство. Достаточно молодые, наглые. Им можно было все и даже больше. «После этих уродов, как после урагана», заметил Нечаеву первый зам недели четыре тому назад, когда генеральная прокуратура опять вмешалось. Пока урагана не было. «Имперец» даже соизволил постучаться, но вошел, естественно, без всякого разрешения. Обычная картина – слегка за тридцать. Разве что этот был одет слегка старомодно – длинное драповое пальто.
- Доброе утро, господин генерал, Геннадий Седов.
- Етишкин пистолет – Нечаева замкнуло значительно круче – «доброе утро», ажно «господин генерал». – он машинально встал и подал руку. Тоже невиданное дело.
- Прямо говорящая фамилия – Нечаев еще не отошел, и мысли прорвались вслух. Голову «имперцу» действительно слегка «припорошило».
- Есть немного.
На стол легла развернутая «ксива», а ее обладатель удобно устроился прямо напротив. «Имперец» годился Нечаеву в сыновья, а развалился так, как будто на погонах было звезды по три. Впрочем, никакой наглости в глазах не виделось. Скорее усталость.
- Да утро то ведь совсем не доброе, кхм, господин Седов. Тут ведь не абы кто, а финка. Виитала, Вийтала…
- Генерал, не утруждайтесь, фамилия то ладно, а имя я и сам прочесть так и не смог. Только я не пойму, с чего вы так нервничаете? Министерство спокойно, прокуратура спокойна. Больше скажу – финны и те спокойны, только что высадил кого-то из посольства у морга. А вы нервничаете. Может не надо?
Нечаеву показалось, что «имперец» выпил моментально действующего энергетика – его взгляд прояснился, а сам он строчил, как пулемет.
- Мне бы ваше спокойствие! Не каждый день иностранца убивают!
- Ну а почему сразу убивают? Знаете, сколько я видел просто несчастных случаев? Если ваши люди найдут тело с отрезанной головой рядом с железнодорожным полотном, вы же сразу не будете говорить об убийстве?
- Не буду. Я согласен, что с точки зрения убийства все это довольно странно – лаборатория доложила, что ее пробили немаленьким металлическим…штырем что ли. Но тело то упаковали в мешок и аккуратно положили у дороги недалеко от Серпухова.
- Допустим. У нас мало раздолбаев в стране, которых тянет на всякие стройки? Я видел отчет лаборатории. Этот, как вы назвали штырь, часть строительной конструкции. И я даже предполагаю откуда. Ну а насчет тела в мешке – попытайтесь воспринимать все это позитивнее – «имперец» улыбался. Этого Нечаев тоже не видел никогда – за вас, может быть, сделали всю грязную работу? Аккуратно стащили тело, упаковали и положили в укромном месте.
- Эк вы все в каком-то положительном свете видите!
- Не то, чтобы в положительном. Генерал, я прекрасно знаю, как нас называют и как к нам относятся в полиции. Вот только за кадром остается работа на износ и выходные как попало. Если бы я также нервничал, как и вы, то уже давно бы выгорел. Стараюсь решать проблемы по мере их поступления.
На последнюю реплику у Нечаева было нечем ответить. Промывать кости «имперцам» любили, но, на самом деле никто не знал, да и не задумывался над тем, как им самим давалось моментальное расследование дел почти любой сложности. Да, им было значительно проще с большей части формальностей, но вот все остальное. Так или иначе, они были людьми из плоти и крови.
- Итак, что мы можем для Вас сделать?
- На самом деле, довольно немного, но для начала я бы хотел выяснить ваше видение этого дела, если угодно.
- Мое…видение? Я вижу что ее грохнули в нашем «городе мастеров».
- «Город мастеров»?
- Западная часть Серпухова. Там живут и работают эти, с номерками. Да и тело едва за границей города нашли. Я уже приказал там выставить ненавязчивое оцепление.
- Оцепление? Печально.
- Вы предпочли бы…
- Предпочел бы, чтобы как будто ничего не случилось. Если возможно, пусть также ненавязчиво это оцепление снять.
- Хорошо, снимем.
- Еще попрошу машинку до этого вашего «Города мастеров». Я сам не вожу, а наши подбросили только сюда. Еще хочу распечатать фотографию. Не люблю до конца надеяться на технику.
- Это вообще не проблема.
- Наверное, последний момент. У вас есть хоть какой-то выход на местных газетчиков, блоггеров и в таком духе?
- Вот только какой-то.
- Тогда попросите, чтобы о том, что случилось, не давалось никакой информации.
- Как будто ничего не случилось?
- Да, привык работать именно так.
Прапор
Полицейская ЛАДА набрала ровно сто тридцать. Седову показалось, что с Нечаевым они более-менее поладили. Генерал оставил номер личного сотового, и номер начальника лаборатории. Обещался передать просьбу, что запросы будут в виде сообщений, а не звонков. Машину с маркировкой «2-й ОБ ДПС ГИБДД по ПАО г. Москвы» слегка обогнал Мерседес S-класса предпоследнего поколения. На дисплее компьютера, расположенного выше селектора «автомата» уже был номер и скорость. Сто сорок километров в час. Еще один, и у прапорщика за рулем будет полное право включить «люстру», сирену и приказать остановиться.
- Прапор, я вот думаю, долго вы еще будете на этих ведрах с болтами ездить? Вот этот фраер на мерсе сейчас газ в пол утопит и через пять секунд у тебя на компе уже двести будет. Еще секунд через семь – двести пятьдесят. Что ты тогда делать будешь?
- Чо-чо? Мигалку включу, сам тоже ходу прибавлю. По системе уже его номер пойдет.
- А ты не заметил, что у тебя на дисплее один номер, а у него другой? Покрытие которое это делает, стоит как пятая часть твоей зарплаты. Можно хоть такое заказать, что вы потом министра обороны ловить будете.
- Ну а мне то вы чо жалуетесь? Этож энто, как его, замещение.
- Замещение…Тебе я не жалуюсь. Так, мысли вслух. Как раньше говорили, за державу обидно. Лет пятнадцать назад с человеком из Англии переписывались. Тогда это еще не криминал был. Ну и общались с ним по поводу нашего автопрома. Кинул ему ссылку на приборку тогдашней «Приоры». А у нее ведь как – на тахометре риска на пяти тысячах еще зеленая, а на пяти с половиной уже красная. Ну и он мне пишет – дизель что ли? Чуть от стыда не провалился.
Прапорщику Нечипоренко понятие «за державу обидно» не говорило ровно ни о чем. Равно как и большая часть остального, о чем говорил «следак из прокуратуры». После работы он трахал сразу двух любовниц. Ну а жена, влюбленная в него еще с восьмого класса так, бесплатное приложение. Даже до него доходило, что новая Холодная Война не сегодня, так завтра обернется горячей, в которой уже не будет никаких победителей. Так что он просто жил каждый день, как последний. После малой бетонки трафика на магистрали стало заметно больше и Нечипоренко включил «люстру», чтобы не снижая скорости проехать по обочине.
- Прапор, ты торопишься?
- Я?! Да никуда! Думал Вам побыстрее надо.
- Нет. Хочу собраться с мыслями. Сделай доброе дело, выключи всю дискотеку и иди по трафику.
- Как скажете.
Седов мельком глянул на трассу. Под колесами промелькнуло М2 и еле заметное «Крым». После небезызвестных событий пятнадцатилетней давности в Крым по этой трассе можно было проехать только теоретически. Теперь на полуостров попадали по «Дону» и мосту, который периодически закрывался из-за ветров в проливе. Седову это в прочем было не очень интересно. В отпусках ему хватало Сочинских гор и зелени. У него были места, в которых он ловил чистый, неразбавленный кайф, о которых, при этом почти никто не знал. С телефона он писал сообщения в лабораторию и атташе финского посольства. Картина произошедшего уже начинала складываться, но ей, кроме набросков скелета не хватало еще мышц и костей.
Машина проехала развязку с большой бетонкой и Нечипоренко «добил» до ста тридцати. Седов думал о «Городе мастеров».
- Прапор, а ты сам в западном Серпухове давно был?
- Неа. Чо я там забыл? Там же движения нет толком.
- В смысле?
- Ну эта, как ее, типа пешеходной зоны. Только пожарные или скорая. Нас не вызывают. Между собой как то сами разбираются. Чужих не обижают. Вас, кстати, где высадить?
- Какой там самый центральный вход?
- Самый центральный? Мост через речку. Забыл, как ее. Маленькая. Там высадить?
Лена
Седов вышел из полицейской машины в начале десятого перед мостом через Нару. Действительно небольшая река с хорошо поросшими берегами. На западной стороне все еще стояла полиция.
- Документы?
Седов просто показал старшине жетон.
- Опс!
- Парни, большая просьба. Как будто вы никого не видели. Хорошо?
- Так точно!
Сразу за мостом небольшая развязка. Техобслуживание и кафешка на первом этаже старого дореволюционного дома. Прокурорская машина забрала Седова в начале четвертого утра, и желудок недвусмысленно намекал о желательности завтрака. Но это чуть позже. Прямо сейчас надо было проникнуться тем местом, где находишься. По дороге несколько вопросов было задано Нечипоренко, а раньше Нечаеву. Часть города к западу от Нары не совсем принадлежала людям. По крайней мере тем, кто появлялся «естественным» путем. В самом конце десятых годов «гайки» относительно генной инженерии стремительно «отвинчивались», а с первого марта двадцать второго страна начала производить немного других «людей». Технологический процесс держался за семью печатями, но на выходе получались тоже люди, только выращенные за полтора месяца, за которых в них «загонялась» школьная программа без иностранных языков, определенные моральные установки, плюс «опции» по желанию заказчика. Их называли по разному «с номерками», «ненастоящие» и много как еще. За семь лет к ним привыкли – и внешне и внутренне от «настоящих» людей они никак не отличались, разве что имели немного другие документы, на работе, на бейджиках должны были указывать свои серийные номера, а также имели абсолютно неработоспособную репродуктивную систему. В общении они были немного своеобразны, впрочем, отнюдь не в худшую сторону. Седову нужно было не только позавтракать, но и как можно быстрее вспомнить их особенности психологии. А заодно начать подтверждать свои догадки. Он зашел в кафе. Внутри было простовато, но аккуратно. Место выбрал так, чтобы хорошо просматривалась улица.
Очень быстро подошла официантка. «Лена» и двадцати четырех символьный серийный номер. Первый блок, как показалось «РБ478465», а, даже и это было неважно. Официантка была явно во вкусе Седова. По его личным меркам просто роскошная. Эти античные черты лица. Лене нужно было работать не здесь, а где-нибудь на ресепшене в самом сердце столицы. А может просто показалось. Так или иначе, он смог остановить себя, чтобы со стороны это уже не выглядело неприличным.
- Доброе утро! Что будете заказывать?
- Доброе. Леночка, извини, что я тебя чуть глазами не съел.
- Ничего страшного. От меня же не убудет.
- Спасибо на добром слове. С кофе я уже определился, пожалуйста, два двойных эспрессо. Насчет покушать – глазунья с бифштексом у вас будет?
- Сделаем. Что-то еще?
- Пожалуй. Может что-то из легких салатов?
- Могу предложить винегрет.
- Хорошо. Если можно, первую чашку кофе поскорее.
- Постараемся.
Официантка ушла, а вот ее лицо стояло прямо перед глазами. Вот сейчас с этими немного резкими чертами ей можно было дать что-нибудь тридцать пять. Закрыв глаза, Седов уже представил ее в длинном роскошном платье. В голове уже мелькали разные смелые мысли. А пока они мелькали, нос подсказал, что кофе уже подано. Позавтракав, Седов сразу попросил счет. Лена подошла с переносным терминалом для банковских карт.
- Леночка, а вот теперь нам нужно пообщаться на довольно серьезную тему – Седов выложил жетон и оставил его на середине столика. Когда менеджер хватится официантку, «заболтавшуюся» с посетителем, он будет весьма кстати. Лена осела в стул напротив. Что-то подступило к горлу, ей явственно показалось, что этот день она может и не пережить.
- Я внимательно слушаю.
- Мне кажется, что к вам вчера мог зайти кое-кто – Седов выложил на стол фотографию финки со слегка волнистыми рыжими волосами.
- Да, заходила. Иностранка, по-русски не понимала совершенно. Пришлось Лешу пригласить, чтобы он заказ принял.
- Леша?
- Наш менеджер. Он у нас настоящий. Английский язык знает.
- Ладно тебе, настоящий – Лена была явно не в том состоянии, чтобы оценить реверансы Седова – а вот как она тебе показалась?
- Странной. Вроде спокойной. А с другой стороны, как бы ожидала чего-то страшного. Вам, может, Лешу позвать?
- Не надо. Заказала она, наверное, что-то очень простое, что-нибудь промочить горло.
- Да. Я подала ей чая с пирожным. Она расплатилась наличными и ушла, не дождавшись сдачи.
- А ушла, как будто, приговоренная?
- Да. А что-то случилось?
- Случилось. Она не пережила ночь. Пожалуйста, не беспокойся – вы просто были у нее на последнем пути.
- Хотите сказать, нам ничего не будет?
- Абсолютно ничего. А теперь давай я уберу свой жетон и задам слегка личный вопрос. У вас здесь есть солидное заведение, куда было бы не стыдно привести красивую девушку?
- Есть ресторан. «Жемчужина». Около берега, севернее.
- Ну а теперь самый тяжелый вопрос – Седов глубоко вдохнул и выдохнул – до скольки ты сегодня работаешь, и как насчет того, чтобы сходить в «Жемчужину»?
- Я работаю до восьми вечера, но ведь это не вопрос?
- А что же?
- Как минимум, приказ. Если я откажусь, вы ведь меня просто раздавите.
От слов Лены в груди очень здорово закололо.
- Жаль что ты обо мне такого мнения – «имперец» снял со спинки пальто и накинул его. Лена мягко, но настойчиво взяла за плечо.
- Прости, занесло.
Достав из кармана фартука небольшой листик, она набросала на нем номер телефона и положила в руку.
По слегка остывшим следам.
Оказавшись на улице, Седов был порядком в смешанных чувствах. Сначала так. Потом иначе. К слову, таких относительно невинных предложений он и не делал уже очень давно, так что старался успокоить себя тем, что и результат был не совсем предсказуем. Вчера погибшая ушла на запад, в гору. Можно было и не спрашивать. На глаза попались двое из службы безопасности.
«Ненастоящим» была не нужна полиция. Но хоть что-то, чтобы не местные чувствовали себя в безопасности, должно быть. Двое парней в чем-то похожем на униформу с надписью «безопасность» на форменных куртках. Из «средств убеждения» только небольшие дубинки и электрошокеры. Вот они и то проведут Седова до самого конца. Только им достаточно показать жетон, а уж дальше все пойдет по накатанной.
Так и получилось. Владельцы заведений, магазинов, заправок, банков охотно делились записями с видеокамер. Все дальше на запад, а потом на север. В конце концов «имперец» оказался у железнодорожного переезда. За ним была стройплощадка циклопических размеров. В гигантском квадрате возводился очередной многокилометровый высотный уродец. Осталось выяснить ровно две вещи. Но это нужно было делать как раз ночью. А сейчас Седов вернулся на Чернышевского и удобно устроившись в большом парке звонил. Звонил знакомым погибшей, в частную психиатрическую клинику. Долбал модераторов соц сетей и облачных хранилищ. К половине седьмого к картине не хватало буквально пару штрихов. Преступников не было. Разве кроме самой погибшей, которая в конечном итоге сломала в себе инстинкт самосохранения. В какой-то степени это было хуже любого убийства. К таким вещам Седов привыкнуть так и не смог. Из тяжелых раздумий вырвал будильник на телефоне. Без десяти восемь. Было уже пора звонить и договариваться с Леной.
Доброе и светлое
- Кстати, вы так и не представились.
- Да. Геннадий. Для тебя, естественно, просто Гена.
- Гена, вот тебя как будто ушибло.
- Да, ушибло. Вот ты и ушибла. Честно.
- Прямо ушибла?
- Да. Хочешь верь, хочешь нет.
Перед рестораном Лена наложила простую косметику, но прямо сейчас она казалась Седову королевой. Безо всяких длинных роскошных платьев.
- Гена, знаешь, мне и раньше делали комплименты. Ну, знаешь…
- Знаю.
- Но вот так не было. Что же во мне такого?
От еле заметной улыбки Лены, все что было твердого внутри Седова моментально растаяло.
- Можно я сразу спрошу?
- Спроси.
- Как насчет того, чтобы завтра вечером после твоей работы сходить в хороший ресторан в центре. Не здесь. В Москве.
- Ты все-таки не ответил на мой вопрос. А пока ты не ответишь, мне немножко сложно ответить на твой.
- Лен, вот сегодня с утра мне показалось что я вижу бриллиант. Который заставили находиться в очень грязном месте. Я догадываюсь в каком духе тебе отпускали комплименты. И какими словами. Я тоже, знаешь, кручусь не среди фиалок, и мне ну очень захотелось вывезти нас в приличное место.
- Хорошо, я согласна. Но я тоже хочу спросить кое-что. И заранее извиняюсь, если тебя это обидит. Можно?
- Спрашивай.
- Вот ты, как мне видится, владеешь самым сильным жетоном в этой стране. А сейчас сидишь передо мной так, как будто ничего такого и нет вовсе.
- Я понял. Этот жетон и удостоверение – просто средство чтобы сделать свою работу. Спору нет, я могу вывернуть всю полицию буквой «зю». Но мне никакого удовольствия применять его без надобности. Какой мне от него прок после того, как я закрою очередное дело?
- Я думала, что он для тебя и просто в жизни как ледокол, если хочешь.
- Нет. В теории я могу ездить бесплатно и на метро, и в поездах. Не люблю, когда в меня тыкают пальцем. Тебе это не знакомо?
- Знакомо. Но у тебя ведь совсем другое дело.
- Нет. Когда я закончил, я хочу вернуться домой обычным смертным а не «великим инквизитором» или как нас там еще называют. Не хочу вечно быть в маске.
- Поняла. Хотя, скорее, стараюсь понять. Все-таки ты ведь так или иначе можешь затащить к себе в постель кого угодно.
- Может быть и могу. Не пробовал. Да и что в этом такого, когда все или из-за денег, или еще хуже – из за страха. Не моё это.
- Хочешь сказать, что если нет взаимной приязни, то все это не то?
- Да, ты очень точно сказала. Точнее и не скажешь. Взаимной приязни. А ее никакими жетонами, ксивами и деньгами не добьешься. Только если ты человек а не нечто среднего рода.
После пары бокалов красного Седов порядком обмяк.
- Гена, и все-таки первый вопрос.
- Первый вопрос? Лена, я живу в Дубне. Обычно работаю на севере области. Прорвову тучу раз я сидел в метро или в электричке напротив девушек. Постоянно думал понаглеть и спросить номер телефона. А вот сегодня увидел тебя и подумал – а гори оно всё!
Для Лены все это было ничуть не менее непривычно. Ей еще никогда не приходилось видеть вот так раскрытую перед ней душу.
- Гори оно все? А какие у тебя планы на ночь?
- Добить это дело. Даже не спрашивай – мерзость та еще. Просто пожелай удачи и будет мне хорошо.
Ноябрьская ночь
Проводив Лену до дома, Седов быстро убедился в самом главном. В том, чтобы попасть на стройку не было никаких проблем. В заборе было уже достаточно дыр. Еще пара часов, и он был на высоте в полтора километра. Серпухов и не только был как на ладони. На объекте было слишком много автоматики, а люди не задавали вопросов. Иди и делай все что хочешь. Вот и сейчас Седов сидел на строительной балке и набивал отчет. Внешний аккумулятор давал энергию, чтобы набить полтора десятка страниц. Кроме этого были часы свидетельских показаний, уже переведенных в текстовый вид. Оставалось только поставить везде свою электронную подпись. Седов смотрел на фотографию и на год рождения.
- Тридцать шесть лет. Что ж тебе не хватало то? И не глупая, и мордашка смазливая. Все бы тебе еще было.
Далеко внизу были стальные тросы перекрытий нижних уровней. Именно с одного из них прошлой ночью сняли тело вполне себе симпатичной финки. К трем часам утра Седов уже выяснил кто это сделал, и кто вывез тело и оставил его между Дашковкой и Калиново.
Телефон подсказывал, что ветра практически не было, а температура около нуля. Седов оглядывал город и трассу, по которой ползли фуры. Картина уже не только сложилась, на нее уже был наведен некоторый лоск. Часа через полтора можно будет спуститься и вызвать такси до Подольска. А сейчас он думал о двух. Одна мирно спала в пятиэтажном доме в Серпухове и, как бы хотелось думать, видела в снах что то доброе, или, как минимум, просто высыпалась. А вторая лежала в морге в Подольске и, по дурости, спала уже вечным сном. Холодной ночью батарея телефона «высаживалась» значительно сильнее, а на самом телефоне было уже без трех минут четыре. Три лифта и никаких вопросов. Охрана на выходе к Пионерской не спросив ничего дала телефон местной службы такси.
Имперец – 2
Нечаев, прибывший на службу без пятнадцати восемь не удивлялся ни «имперцу» пившему чай у секретаря, ни тому, что он говорил спасибо за шоколадные конфеты. Около восьми прокурорский постучался, и положил на стол здоровенную пачку еще «дымившихся» листов бумаги.
- Все, господин генерал. Дело закрыто. Желаете подробностей?
- Вы вообще сегодня спали?
- Нет. Может чуть позже.
- Тогда я слегка понял то, про что вы мне вчера сказали. Но подробности и впрямь бы не помешали.
- Итак Анне-Кристина Виитала. Тысяча девятьсот девяносто третьего года рождения. Тридцать шесть лет. Работала в Российском представительстве машиностроительной корпорации Вартсилла. В феврале ее бросает бойфренд, если хотите любовник, хотя это не совсем корректно, так как она не была замужем.
- Да и парень то не скажешь в таком возрасте.
- Тоже верно. Тридцать пять, что называется, ни кола – ни двора. Идет к частному психотерапевту, который в сентябрь кладет ее в такую же частную психиатрическую клинику. Там возможности слегка ограничены, да и денег все это стоит немалых, так что через месяц она сама выносит себе смертный приговор. Мол, жить больше не для чего.
- Ну и дура!
- Я тоже так подумал. А позавчера она решила привести его в исполнение. Доехала на электричке до Серпухова, а дальше куда глаза глядят. Шла на запад, пока не дошла до стройки этой высотной срани. Охраны там нет толком, поднялась на всех возможных лифтах. Все отпечатки я видел, к слову я сам сидел и писал отчет по делу откуда она прыгнула.
- Все-таки прыгнула?
- Прыгнула. Пролетела много, а потом пробила себе живот элементом перекрытия. Подробности не к завтраку, конечно, но весь кишечник она на этом стержне оставила. Около четырех утра ее нашли, стащили, и, как я уже говорил вчера, и оставили в укромном месте. Строителям весь этот казус был совершенно ни к чему. Сами понимаете, пришить им толком нечего, да и незачем.
- Значит, самоубийство?
- Оно самое. Я уже вчера сказал кое-кому, мол разборки между наркодилерами это слегка ерунда.
- Можно кое-что не для протокола?
- Конечно можно.
- Сейчас я женат второй раз. А жена за меня вышла, когда ей уже сорок четыре было. Это я про дуру и тридцать шесть.
- Господин генерал, а я безо всяких шуток вашу реплику принял. Жизнь это хренова туча возможностей. И в тридцать шесть ставить на себе крест ставить это, может не от большого ума. Но не знаю как сказать даже.
- Ну и не надо. Я смотрю у Вас до сих пор обручального кольца нет?
- Да, нет.
- Так вот, господин Седов. С Вами было приятно работать. Если позволите совет – заведите это самое кольцо. Вместе с той, кто на пару с вами его носить будет.
- Спасибо за совет. Пожелаете удачи?
- Конечно пожелаю.
Седов спустился на лифте. На парковке его уже ждала машина прокуратуры – BMW 5-й серии безо всяких шильдиков.
- Вась, ты можешь меня до Серпухова подкинуть.
- Никак нет! Меня ж по ГЛОНАСС-у пасут.
- Все понял. Тогда давай хотя бы до местного вокзала. Дальше я сам, а ты как хочешь.
Прага
Седов доехал на поезде до Серпухова, и, найдя гостиницу, проспал девять часов. В семь вечера он уже глазел на Лену, обслуживающую последних клиентов. На восемь ровно было заказано такси до вокзала. На десять вечера столик в ресторане «Прага» на Арбате.
- Гена, будет все-таки некрасиво, если ты не расскажешь мне о том деле, которое ты расследовал.
- Я, конечно, могу рассказать тебе об этом деле, только оно не сильно приятное. Ты уверена, что хочешь это слышать?
- Да. Потому что, как мне кажется, ты хочешь серьезных отношений.
- Хочу. Она убила себя сама. Ее бросили, она продержалась девять месяцев, а потом сиганула с этой вашей…высотки.
- Зачем? Я не понимаю.
- У нее ты уже ничего не спросишь. После обеда ее тело должны были отдать посольству. Кстати, полицейский генерал тоже этого толком не понял. Если ты не обидишься, то мы люди иногда совершаем, мягко говоря, очень глупые поступки.
- Не обижусь. Вы, люди действительно совершаете странные поступки. Мы проще. Мне такая мысль вообще никогда в голову не придет. А, если не секрет, что ты задумал после ресторана?
- Хотел пройтись с тобой до Красной Площади. Это все-таки сердце страны. А никак не Кремль. В сорок первом году, я имею в виду в тысяча девятьсот сорок первом, прямо с парада парни шли на фронт. А фронт тогда от Москвы был всего ничего.
Десятого ноября температура упала хорошо ниже нуля и в Москве «мело». Лена с удивлением смотрела под ноги.
- Ген, это брусчатка?
- Она самая. Класть дорого, но лежит веками.
Лена вглядывалась в площадь со стороны исторического музея. Далеко впереди – Василий Блаженный, слева ГУМ, справа Кремль.
- Что планируешь дальше?
- Как скажешь, что нагуляемся, сесть с тобой на поезд а там проводить тебе до дома. Ты не против?
- Против. Что у тебя завтра?
- Завтра новое дело.
- Поедем к тебе?
- А как же на работу?
- Гена, вчера я хорошо запомнила одну фразу. А гори оно все!
Автор: Первый Смотритель
Полностью можно прочитать здесь: www.proza.ru
_
1 302
